Сущность психотерапевтического процесса
Из всего разнообразия существующих определений психотерапии, независимо от традиции, к которой принадлежат психотерапевты-практики, и от теоретических конструкций, положенных в основание той или иной модели, метода или техники психотерапии, очевидно, существует некоторая интуиция, общая для всех практикующих психотерапевтов, задающая собой единство психотерапии как особого рода практики. Прояснение этой интуиции приведет к лучшему пониманию того, что на самом деле есть психотерапия.
Очевидно, следует выявить черты, неотъемлемо присущие психотерапевтической деятельности как таковой. Обычно внимание в этом случае концентрируется на изменениях, происходящих в результате психотерапевтического воздействия. Безусловно, такой подход оправдан практической ориентацией психотерапевта, поскольку позволяет увидеть результаты его деятельности и может служить параметром сравнительной оценки эффективности того или иного технического приема, метода, и даже традиции в целом.
Однако «изменение вообще» является слишком общей категорией, которая не специфична для психотерапии. Поэтому ответ на вопрос о том, что на самом деле происходит во время психотерапевтического воздействия, следует искать не в результатах, а в самом процессе психотерапии.
Прежде всего, психотерапия является особого рода взаимодействием психотерапевта и клиента. Особенность этого взаимодействия заключается в том, что, во-первых, психотерапевт всегда и по существу имеет дело не с пассивным объектом воздействия, как это происходит, например, в психиатрии, то есть не с пациентом, а с субъектом, активно реализующим свою субъектность, хотя бы и в патологических формах, то есть всегда с клиентом.
Это утверждение верно не только в отношении «невротического» клиента, что в современной психотерапии уже является общим местом благодаря усилиям психологов «третьей волны», но и в отношении "психотического" клиента. Это утверждение также верно вне зависимости от того, занимает ли терапевт директивную или недирективную позицию в отношении клиента. Даже директивный психотерапевт исходит из представления о том, что его клиент в состоянии понимать и выполнять инструкции, то есть свободно принять свою часть обязательств в терапевтическом альянсе.
Из предположения такой субъект-субъектной природы взаимодействия «психотерапевт-клиент» следует, что это взаимодействие всегда представляет собой коммуникацию, то есть взаимодействие «личностных смыслов». Практически, терапевт и клиент обмениваются некоторыми перспективами, способами видения проблемы.
Во-вторых, обязательной особенностью взаимодействия между психотерапевтом и клиентом является профессионализированный характер этого взаимодействия. Под профессионализацией взаимодействия мы понимаем не столько стандартные требования к полученной психотерапевтом подготовке, сколько саму подготовленность психотерапевта к коммуникации с клиентом. Эта подготовленность психотерапевта представляет собой, по существу, формирование специфических личностных особенностей в результате полученного им широкого базового образования, которое не исчерпывается приобретением навыков диагностики и воздействия на клиента, но основывается, прежде всего, на сознательном присвоении философской и деонтологической позиций и на достаточно свободной ориентации в проблемах, поставленных различными теориями личности — от психобиологических до культурантропологических.
Следовательно, философская, психологическая и деонтологическая зрелость личности психотерапевта является основой его профессиональной позиции во взаимодействии «психотерапевт-клиент» и в конечном итоге отличает психотерапевтическую практику от сколь угодно успешной дружеской беседы, исповеди или магического ритуала. В ситуации взаимодействия «психотерапевт-клиент» клиент встречается не просто с сочувствующим и доброжелательным собеседником, но с собеседником, который, в силу полученной им профессиональной подготовки, действительно в состоянии его понять.
В-третьих, непременной чертой психотерапевтического взаимодействия является его направленность на инсайт. Возникающая в результате совместных усилий психотерапевта и клиента новая, невыводимая из имевшегося до психотерапевтического взаимодействия опыта интерпретация ситуации, позволяющая осуществить осмысленное решение проблемы, присутствует в любой психотерапевтической практике. Даже в том случае, когда бихевиористски ориентированный психотерапевт обучает клиента более адаптивным формам поведения, обе стороны психотерапевтического процесса переживают некоторую «ага-реакцию», сопровождающую отыскание и усвоение этих поведенческих навыков.
Таким образом, сущность всякого психотерапевтического процесса заключается в том, что он представляет собой профессионализированную коммуникацию, ориентированную на инсайт.
Прагматическая ценность этого определения заключается в том, что всякое психотерапевтическое взаимодействие, независимо от своих оригинальных теоретических и методических оснований, предстает не изолированным феноменом, но аспектом целостного контекста психотерапевтической деятельности. Это позволяет психотерапевту не только более сознательно и более гибко подходить к выбору лечебного метода, но и дает возможность рационального использования модифицированных психотерапевтических методов для решения психогигиенических, психопрофилактических, психокоррекционных, педагогических и иных задач.
Автор: Алексей Пилипейко для сайта therapy.by